Принцесса и принц - Страница 8

— Пожалуй, ты прав. Но мы вполне могли бы задержаться здесь хотя бы на несколько дней.

Курт замешкался.

— Нет, не получится, — сказал он наконец. — Ты же знаешь, моя работа… Меня ждут три незаконченные картины.

Амалия поняла: ее мечте хотя бы еще раз встретиться с Ральфом не суждено сбыться.

— Давай отложим этот вопрос на завтра, — предложила она. — Если нам все-таки подвернется что-нибудь подходящее, я могла бы задержаться и все оформить.

Курт горько рассмеялся:

— Задержаться, чтобы устроить маленький тет-а-тет со своим сокровищем в отсутствие надоевшего мужа?

Его словно прорвало. Постоянный страх потерять любовь Амалии, затаенная ревность, обвинения в том, что она по-настоящему никогда его не любила, — все обрушилось на женщину потоком горьких упреков и обвинений. Она в ярости обернулась к Курту, глаза ее метали молнии.

— Неужели все эти годы я не была тебе хорошей женой? Неужели дала тебе хоть один повод для недовольства?

Ее била нервная дрожь, а мысли все возвращались и возвращались к тому времени, когда она впервые встретила Курта. В те дни Амалия любила Ральфа. Курт, должно быть, догадывался, что она любит другого, но не захотел отступиться.

Ты увел меня у него! Если бы не моя бабушка, которая принудила меня к браку с тобой, я вышла бы за Ральфа! — хотелось крикнуть Амалии.

Конечно, во многом виновата и она сама, но разве можно было отказаться от брака с Куртом, если бабушка только и мечтала сбросить со своих плеч нелегкий груз: воспитание двух внучек. К тому же Ральф тогда попросту бросил ее. Вся его любовь оказалась на поверку мыльным пузырем.

Амалия почувствовала, что сейчас заплачет, и закрылась от мужа волной густых волос, сделав вид, что тщательно расчесывает их на ночь. В этот момент она ощущала себя всеми покинутой и одинокой. Амалия затосковала по дому, по маленькой дочке, которая наверняка тоже скучает по ней.

Когда Амалия легла, Курт потребовал удовлетворения своих супружеских прав, и весь остаток ночи несчастная женщина безмолвно проливала в подушку горячие слезы.

3

В то же утро газета с «возмутительным» снимком оказалась и в кавалерском доме, на столе, накрытом к завтраку. Вначале ее без внимания отложили в сторону. Но потом виконтесса де Ториак уронила взгляд на фото своей дочери и в ужасе прочла кричащий заголовок. Она побледнела и подняла глаза на Кристину.

Глава семьи, привыкший вставать спозаранку и никогда не изменявший своим привычкам, совершал в это время утреннюю прогулку, и мать с дочерью завтракали одни.

— Что это такое, дитя мое? — почти беззвучно спросила виконтесса, дрожащей рукой протягивая дочери через стол газету.

Кристина еще не проснулась как следует. В ушах девушки все звучали обрывки штраусовского вальса, и она видела себя летящей по паркету в объятиях Лотара под восхищенными взглядами окружающих.

Газета вернула ее из сладкого мира грез в мрачную действительность.

— Ада! Ну что за подлая тварь! — с ненавистью, ужаснувшей мать, прошипела Кристина, совершенно забыв про благородство и хорошие манеры, приличествующие будущей княгине фон Арнемлинг.

— Боже мой, что ты себе позволяешь? Как ты говоришь о собственной сестре?

— Это ее рук дело, мама. Ада не может мне простить, что Лотар решил жениться на мне, а не на ней. Сам-то он ей не особенно нужен, но брак с аристократом льстил ее непомерному тщеславию. Она мечтала стать княгиней, возможно, мечтает и сейчас.

— Что за абсурд!

— Ничего не абсурд! Сначала она подбросила этот снимок княгине, а когда ожидаемого скандала не получилось, обратилась в газету. Тебе не бросилось в глаза, что в этой статейке семья де Ториак превозносится до небес? Уж такая-растакая знатная фамилия, белая кость, голубая кровь! Тут Ада расстаралась. Не дай Бог, чтобы на нее упала тень! Зато каков мой портрет на фоне этой необыкновенно привлекательной сказки! Паршивая овца в благородном семействе. Девица сомнительного поведения. Вот и делай выводы.

— Очень дурно с твоей стороны думать о сестре подобным образом, — строго одернула виконтесса разошедшуюся дочь. — Ты бы лучше объяснила мне, как вообще могла появиться такая фотография.

— Это один из многих снимков, сделанных в Милане на вечеринке в доме крупного фабриканта. Только, ради всего святого, не подумай, что это была какая-то оргия или что-нибудь в этом роде. Собралось вполне приличное общество.

— В приличном обществе не разгуливают в таком виде.

— Совершенно верно, не разгуливают. — Кристина попыталась припомнить подробности того рокового вечера. — Ада явилась на вечеринку со своим тогдашним другом, индийским магараджей, скорее всего аферистом и мошенником. Она красовалась в жемчугах якобы неслыханной ценности. Один из гостей, ювелир, заинтересовался украшением, и она, снимая ожерелье, порвала нитку, полагаю, умышленно. А может, это сделал ее спутник. Короче, жемчужины посыпались в бассейн.

— Это не объяснение. При чем здесь жемчуг, если речь идет о тебе?

— Я хотела подобрать жемчуг. Конечно, это было ужасно глупо, я даже не задумалась, что может из этого выйти. На мне как раз была запахивающаяся юбка, я ее сбросила одним движением и прыгнула в бассейн. Чистейший идиотизм, разумеется, но так уж случилось. В том, что впоследствии из мухи сделали слона, вина не моя.

— Все это звучит крайне неубедительно. Но даже если ты говоришь правду, обвинять сестру в кознях никуда не годится.

— Разумеется, виновата только моя глупость. Но вместо благодарности Ада подбросила княгине фон Арнемлинг несколько снимков из этой серии, чтобы скомпрометировать меня.